Доменик устало щурился глядя на монитор, пока дежурная сестра отчитывалась перед завотделением о прошедшей ночи и текущем самочувствии пациента. На ее "без изменений" хмыкнул про себя, чуть пожав плечами, конечно „без"...разьве что ночью реанимировать пришлось, а так то да…“без". Зав педиатрии буквально "отзеркалил" его мысли, так же пожав плечами, что могло означать только одно - будем подождать. За тот год, что он работал со своим шефом бок о бок, Доменик хорошо изучил все его нонвербальные сигналы. Это его решение "подождать", полностью совпадало и с собственным настроем и, будь решение исключительно в его руках, он поступил бы так же. Ждать, но не сдаваться. Да, осложнения, и все как будто указывает на тщетность попыток привести в сознание маленького пациента, практически отсутствие положительной динамики, но ...ведь жив и, за исключением сегодняшнего ночного эпизода, стабилен.
Погруженный в свои размышления, выходя из палаты, он чуть было не сбил с ног задержавшегося перед дверью, дающего последние указания медсестре, этого самого своего глубокоуважаемого шефа. Принялся было извиняться, но получив в ответ отмашку, мол "иди уже" , улыбнулся своей чуть кривоватой улыбкой, (выражающей у него высшую степень смущения), и побрел в направлении ординаторской.
За окнами ординаторской царили все еще сумерки, несмотря на то что утро было уже далеко не раннее. Он постоял минуту в дверях, размышляя стоит ли сходить в душ здесь, или все таки дома. Взгляд задержался на кружке с чаем, теперь уже несомненно ледяным, почувствовал вдруг что горло пересохло, опрокинул кружку, выпивая залпом остатки чая, и решив, что времени уже порядком и Сэм, наверное по лавке круги нарезает, ведь он обещал зайти обратной дорогой за сладостями для Хэллоуина, наскоро переоделся и отправился домой.
Доменик не питал особого пристрастия к этому празднику. Он снисходительно наблюдал повсеместную возню, с переодеваниями и украшением помещений и улиц,  которая не обошла стороной ни кампус, ни клинику, и уж тем более отделение педиатрии. Со вчерашнего вечера уже, в его родном отделении царила атмосфера эдакого легкого предпраздничного возбуждения. Маленькие пациенты были всерьез озабочены созданием костюмов из всевозможного подручного материала предоставленного родителями и родными, медсестрами, "заблудшими" клоунами, магами и фокусниками,  кои появлялись, как по волшебству, в коридорах и палатах начиная с самого утра.  Некий элемент хаоса конечно присутствовал, хотя посетители и старались не мешать медперсоналу, но ради звонкого смеха и горящих глаз своих пациентов, работники смотрели на временный беспорядок сквозь пальцы. Апогеем праздника должен был стать вечерний концерт, в который невольно оказался втянут и он сам.
В клинике есть своя небольшая но уютная капелла, где проводятся наряду с межконфессиональными службами так же и лекции, тематические вечера, небольшие спектакли, показы фильмов, а еще концерты. Пробегая однажды мимо зала он вдруг услышал за закрывающейся коридорной дверью звуки фортепиано. И вернулся поздним вечером в этот коридор снедаемый любопытством. Было уже поздно, но двери оказались не заперты, и Доменик смог спокойно осмотреться. Старенький "Blüthner" , с явными отметинами своего возраста на крышке, ( а при ближайшем рассмотрении и на клавишах), притаился справа за полузадернутым пологом.
С тех пор как он последний раз сидел за инструментом прошло не мало времени.
С того памятного вечера, когда...
Четыре года большой срок для человека посвятившего все свое детство и сознательные годы юности музыке, и потом так внезапно порвавшего с ней.
Он долго стоял рядом не решаясь подойти ближе, коснуться инструмента, всеми силами стараясь усмирить тот ураган эмоций что разбушевался внутри, буквально разрываясь между желанием бежать бегом назад, в свое отделение, и остаться. Слишком болезненны были воспоминания о его последнем концерте, неразрывно связанные с тем что произошло после...
Наконец, выровняв дыхание и немного успокоившись, он присел на стул стоящий перед инструментом, и, все еще привычным движением, бесшумно открыл крышку. Пальцы невесомо коснулись чуть пожелтевших от времени, некогда белых клавиш, робко спрашивая разрешения, словно это было живое существо, дотронулись до черных, и наконец, затаив дыхание, он осторожно взял первый аккорд. Подождав пока умолкнет  звук, снова повторил аккорд в первом обращении, чуть помедлив - во втором. Правая рука...левая...
Он играл прикрыв глаза, слегка раскачиваясь, весь погрузившись в музыку, вспоминая казалось бы прочно забытое, вспоминая обертоны, гармонии, мелодии, картины из прошлой жизни, формы, цвет...запах.

Что он не один, Доменик понял только когда, внезапно прервавшись, уронил голову на руки, на клавиатуру, и замер оглушенный и опустошенный, когда на плечо легла чья то рука.
Тогда он и познакомился со своим завотделением, и после долгого и не легкого разговора пообещал тому принять участие  в концерте для своих же пациентов. Конечно же он понимал чем вызвано такое предложение и по своему был благодарен, и за поддержку, и за невозможность сказать „нет“. Пора было наконец перестать бежать от своего прошлого, и в этот  Хэллоуин представилась такая возможность.
Да надобно поторопиться,(Сэм заждался!), заскочить в магазин, домой, в душ, и назад, не мешало бы „разогреться“ перед концертом….
Так, размышляя обо всем разом, он и сам не заметил как дошел до магазина лежащего на пути к дому. Погруженный в свои мысли, снова умудрился столкнуться, на этот раз с каким то парнем, видимо тоже спешащим по делам, коротко пробормотав извинения, направился прямиком в „сладкие“ ряды, собирая в пакет большие и маленькие упаковки, раскрашеные всеми цветами радуги и соблазнительно шуршащие.  Наскоро расплатившись за свою добычу, рванул теперь уже бегом к дому, где Сэм встретил его как своего персонального спасителя, ибо под дверью лавки уже стояла стайка малышей, старательно поющих традиционную хэллоуинскую песенку, а сам Сэм, с отчаянной улыбкой на лице, не менее старательно кивал, непрестанно выглядывая через головы поющих, в ожидании „конвертируемой валюты“.
Оставив своего счастливого хозяина расплачиваться с юными дарованиями, Доменик принялся подниматься вверх по лестнице, на ходу снимая с себя куртку, стягивая футболку. Замер на мгновение на ступеньках , испугано оглянувшись, но нет, лавка сегодня посетителей не принимала, разве что музыкально (более или менее) одаренных, да и те, дальше входной двери не проникали. Покачав усмехаясь головой, подивившись в который раз собственной рассеянности, он поднялся наконец на свой чердак. Сходить в душ да переодеться в чистую одежду не заняло много времени, и он уже было собрался отправиться в обратный путь, в клинику, как был остановлен достаточно громким заунывным урчанием собственного желудка. Сообразив, что таки да, со вчерашнего дня ничего не ел, если не считать утреннего холодного чая, и пора бы все таки подкрепиться, спустился снова к Сэму, который, как и предполагалось, тоже не успел сегодня пообедать. Перебрав, прямо скажем, не многие возможности, предоставленные им собственной кухней, решили заказать обед в милом кафе, располагавшемся всего в нескольких шагах от лавки. Не часто им доводилось обедать вместе, в силу отсутствия времени то у одного, то у другого, а потому решили совместить полезное с приятным, закрыли лавку и отправились в „Милый Дом“. Судя по количеству гостей, не им одним пришла в голову столь гениальная идея - обойтись в праздничный день без заморочек с готовкой, но и для них нашлось местечко, так что они смогли уютно посидеть и вкусно покушать, как впрочем всегда в этом прекрасном кафе. И как всегда, за интересной беседой, время летит незаметно, так и сегодня, не успел Доменик оглянуться как стрелки часов перевалили далеко за полдень, и наскоро распрощавшись с Сэмом он отправился назад, в университетскую клинику. В надежде, сэкономить немного времени, решил сократить дорогу, и пройти через сквер, все быстрее чем по главной улице, где уже буквально на каждом шагу встречались маленькие и постарше охотники за сладостями, значительно замедляя продвижение вперед. Рассуждая так, он свернул с улицы на одну из тенистых аллей, мысленно уже далеко, вспоминая выбранную партитуру, думая о том что собирался подтянуть перед концертом пару струн, ибо инструмент давно никто не настраивал, а потому не заметил что с некоторых пор за ним следуют два странных субъекта.
Дальнейшее произошло в какие то  доли секунды, с ним поравнялись двое мужчин, схватив его за руки чуть выше локтей, зажали  на мгновение словно в тиски между собой, заклеили скотчем рот.
Доменик пытался вырваться из железной хватки, скорее рефлекторно, нежели осознанно, шокированый и напуганный внезапным нападением, но  силы были слишком не равными, да и возможности к сопротивлению ему особо никто не оставил, ибо уже в следующее мгновение приставили инъекционный пистолет к шее и спустили курок. Он осел бы на землю бесформенным кулем, но не тут то было, не зря нападавшие так в тиски взяли. Сознание реагировало замедленно, но, на удивление, не погасло совсем, где то краем мелькнула мысль, что похоже не рассчитали дозировку, он даже попытался вспомнить какие из нейролептиков знает, но мыслить связанно не получалось.
Дэми как сквозь вату слышал и воспринимал окружающую его действительность. чувствовал как дотащили волоком до машины, впихнули торопливо на заднее сиденье, ему послышались какие то крики, и даже как будто выстрел, но все так неясно и размыто. Собрать мысли воедино стоило больших усилий, но позволить себе отключиться он просто боялся. Не способный пошевелиться, он тщетно прислушивался изо всех сил к негромкому разговору двух своих похитителей. Страшило неведомое. Кто эти люди? Что они хотят от него? Куда везут? Одни вопросы, и никаких маломальских догадок, не говоря уже об ответах.

Отредактировано Domenik Ricardi (31-10-2017 17:01)

Как долго они ехали, и в каком направлении, при всем желании Дэми сказать бы не мог. Тело все еще не реагировало на попытки пошевелить хотя бы пальцами, и судя по позе в которой он лежал на заднем сиденье, его ожидало весьма болезненное „пробуждение“. Руки связаны за спиной, от этого локтевые суставы неестественно вывернуты, шея наклонена под каким то немыслимым углом, подбородок почти прижат к груди, ноги тоже, кажется, связаны…замечательно. На короткое время он все же отключился, но снова испугано открыл глаза, не сразу сориентировавшись где находится, сообразил что все еще в машине с неизвестными и снова прислушался. Судя по относительной тишине за окном, (по крайней мере в машину не проникали обычные уличные звуки - шум проезжих машин, человеческие голоса), ехали они где то по ненаселенной местности, теперь уже скорее медленно катились, нежели ехали. Через пару минут такой черепашьей езды у водителя зазвонил мобильный телефон, тот сразу ответил, видмо ожидая звонок держал аппарат в руке.
- Да. Мы на месте. Да привезли. Все как заказывали, шеф.
Дэми снова попытался пошевелиться, за что был наказан на этот раз острой болью в вывернутых суставах рук, заставившей его невольно сдавленно зашипеть и резко втянуть воздух сквозь стиснутые зубы.
Эта череда звуков с заднего сиденья не осталась незамеченой, к нему тут же развернулись две головы, разглядывая и оценивая состояние пленника.
- Ну что же, вовремя, парень очухался. Пришло время и прогуляться.- говорящий недобро усмехнулся, оглядываясь на своего напарника, отвечающего ему кивком головы.
Машина остановилась, открылась задняя дверь и кто то, развязав ноги, тут же бесцеремонно „выдернул“ его из салона на улицу. Ему дали буквально минуту постоять самостоятельно на все еще ватных ногах, но в следующий момент подтолкнули идти вперед, следом за... о, за еще одним неизвестным, коренастым, хмурым мужиком, с автоматом наперевес. Сзади послышались чьи то шаги и старт мотора и звук отъезжающей машины. Он шел опустив голову, гляда под ноги старательно вглядываясь в темноту, стараясь не споткнуться, на усыпанной гравием дорожке, по которой они шли. Смотреть по сторонам особо не представлялось возможным, нарываться на неприятности не хотелось, он отчетливо ощущал чужое присутствие и за спиной, из того малого, что он увидел, было понятно что они находятся на каком то промышленном объекте. Что то похожее на фабричную территорию. После непродолжительного марша они подошли к зданию со стороны, и были пропущены внутрь через металлическую дверь, открывшуюся ровно настолько, чтобы можно было протиснуться человеку, и тут же захлопнуться. Буквально в несколько шагов достигнув клетки лифта, разделились, один из „провожатых“ остался снаружи, в то время как Дэми и второй вошли внутрь. В полумраке было не разобрать надписей сделанных напротив кнопок управления лифтом, но его конвоир и не думал использовать их, вместо этого, он вставил ключ в замочную скважину расположенную под кнопочным рядом, повернул его, и лифт тронулся, задергавшись и скрипя вниз. "В подвал" - подумал Дэми тоскливо.
Яркий свет, горевший на нижнем уровне ослепил в первый момент, резко контрастируя с ночной темнотой царившей снаружи.
Дэми зажмурился было от неожиданности и остановился, но был неласково, толчком в спину, был вынужден двигаться далее. Внутри помещение казалось еще больше чем снаружи, залитый светом, гладко выкрашеный в светлосалатовый цвет пол, ровные ряды стелажей с каким то оборудованием по обе стороны от центрального прохода. Впрочем, далеко идти им не пришлось, скоро они остановились перед стеной матово-молочного цвета, неведомо где начинавшейся и заканчивающейся. На первый взгляд незаметная, вдруг бесшумно отъехала в сторону „часть стены“, повидимому дверь, выпуская навстречу человека одетого в белый комбинезон, бахилы, медицинские перчатки. Дэми поднял глаза и столкнулся с холодным взглядом, внимательно, оценивающе рассматривающего его поверх медицинской маски, человека. Не сказав ни слова, незнакомец дал отмашку сопровождающим, указывая следовать за ним, и развернувшись, прошел за матовую стену. Снова толчок в спину, и снова марш по странному ангару, становящемуся еще более сюрреальным. Кругом всё стерильное, тщательно обработанное асептическими растворами. Со всех сторон струится холодный неоновый свет. И вместе с этим неестественным мертвенным светом его все больше окутывало чувство безысходности, отчаяния и тревоги….и запах…едва уловимый, запах крови. Дэми всей кожей, всем своим существом ощутил усиливающиеся чувство опасности. Хотелось оказаться с той стороны двери и бежать отсюда, не оборачиваясь. Они остановились перед очередной неприметной дверью, вернее он был остановлен стальным захватом руки сопровождающего, сдавившего плечо, ибо стараясь всеми силами подавить приступ паники, не заметил что „врач“ остановился перед дверью, снимая перчатку с правой руки, дабы прижать большой палец оной к считывающему отпечаток устройству, вмонтированному под глазком в двери.  Замок щелкнул, Дэми втолкнули внутрь, все так  же ни слова не говоря. Дверь захлопнулась.
Потеряв равновесие от толчка, он больно приземлился на колени прямо у входа.  "Черт, черт, черт! что за…что это, черт возьми?"
Куда он вляпался? Кто эти люди? Доменик неуклюже поднялся на ноги, осматривая комнату. Да особо рассматривать было и нечего - абсолютно пустая комната, с глухими стенами, выложеными белой кафельной плиткой, у стены  справа, голая кушетка. „Совсем такая же, как в приемной, в родном отделении“ - подумалось ему, прежде чем паника окончательно захлестнула сознание. Он кинулся к двери, со всего маху больно ударившись плечом, это немного отрезвило и разозлило еще больше - суставы связанных рук и без того ломило, кожа на запястьях местами полопалась от туго затянутой кабельной стяжки, бывшей ему наручниками. Развернувшись спиной к двери, и прислонившись здоровым плечом к косяку, принялся пинать ее одной ногой, пока не щелкнул замок, и он только успел отскочить на пару шагов вглубь комнаты.
- "Чего тебе?" - вошедший детина смерил его уничижительным взглядом, насмешливо кривя губы, ведь он не мог ответить. Доменик чувствовал себя как никогда беспомощным. Как дать понять что нужно развязать руки, когда рот все еще заклеен скотчем? Он попытался, нелепо мыча, и столь же нелепо выгибая шею, кивая головой себе за спину, в идиотской пантомиме показать в чем его проблема.
- "Что, приспичило, детка? Так я помогу, не переживай, а ручки мы развязывать не будем..." - слова заставили Дэми рефлекторно попятится, но он быстро сообразил что так сам загонит себя в угол, и напряженно замер в нескольких шагах от стены, лихорадочно соображая что же ему теперь делать. Охранник, тем временем оказавшись в шаге от него, остановился, совершенно недвусмысленно оглядывая с ног до головы. Ну что ж, "лучшая защита - нападение“, Дэми отступил еще назад, чуть опустив голову, и резко подавшись вперед попытался попасть головой по носу охранника, видимо попал, ибо услышал характерный хруст, сместившейся носовой кости, сдавленное, хрипящее „Сукаааа!!!“, уже почти протискиваясь в оставшуюся приоткрытой дверь, но возмездие не заставило себя ждать. Удар под колено свалил его прямо на выходе, крепко приложив о дверной косяк виском. Первый в череде последующих. Нижнюю челюсть пронзила острая боль, пинок заставил откинуть голову назад, Дэми подтянул ноги к груди, бесполезно пытаясь закрыться от сыплющихся словно со всех сторон ударов. Тело горело огнем, так что уже непонятно куда бьют, болело все, он уже не пытался увернуться, не в силах реагировать, почти благодарный за сгущающуюся темноту охватывающую его, уже проваливаясь, услышал приближающиеся шаги по коридору и голоса, и гулкая тишина накрыла его с головой.

Отредактировано Domenik Ricardi (06-11-2017 14:29)

"…мир качается…на самом деле, качается...не кажется"
Сознание возвращалось как то замедленно. Как же болит голова…гудит как колокол. В ушах шумит, кажется это собственный пульс…
Дэми приоткрыл глаза, и тут же снова зажмурился. Вот черт…куда то его снова тащат. Он даже не сразу понял что не связан, а сообразив, тут же, не раздумывая схватил несущего его человека, вытянутыми руками за куртку, держась-упираясь, задергал ногами, пинаясь куда ни попадя, пытаясь освободиться из мертвой хватки, движимый только одним - желанием бежать. Человек, несущий его остановился, еще крепче перехватывая за ноги, и что то пытаясь втолковать ему, что, Дэми толком не слышал,  отчаянно дергаясь, пытаясь вырваться, пока звонкий, и весьма ощутимый шлепок по пятой точке не заставил его ошарашено замереть. Чем незнакомец и не преминул воспользоваться, одной раздраженной скороговоркой представившись как детектив Мэттью Браун, сообщив ему о своей роли в освобождении из лап похитителей, посоветовавший не трепыхаться, пока не дойдут до машины,…и как ни в чем не бывало, поправив висящую через плечо ношу, отправившийся далее в неизвестном направлении.
Дэми лихорадочно соображал, могут ли быть слова „Мэттью Брауна“ правдой. С одной стороны, его, против его воли, снова куда то волокут. С другой стороны, он не связан, не в подвале, никто не чинит над ним насилия, не считая удара по …"бля…как же горит кожа то! там, по-ходу вся пятерня отпечаталась..." И, да, какого черта?! он что сам дойти не может?!
Возмущенно сопя, но все таки не решаясь особенно энергично выражать свое недовольство, он, смущенно хмыкнув, попытался таки связанно сформулировать свои мысли по этому поводу. Ну более, или менее связанно…
- Кхм,…эй, Браун…ну...спасибо и все такое…но может ты меня уже поставишь на землю, а?
Ситуация становилась комичной, по меньшей мере…было странно, вот так, висеть вниз головой, через плечо незнакомого мужика, будто добычу с охоты кудато его волокущего…более чем странно...

Отредактировано Domenik Ricardi (11-11-2017 17:35)

- Доменик…Рикарди…- вздыхая, лишь чуть нахмурив брови на „мелкое чудовище“ и теребя полы своей „пижамы“, ответил Дэми, съеживаясь на заднем сиденье. Устроившись, наконец, поджав под себя одну ногу, заглянул в зеркало заднего вида, сталкиваясь с внимательным взглядом немного насмешливо прищуренных глаз Брауна.
Дэми не менее внимательно разглядывает своего визави, словно сопоставляя полученную информацию и видимую картинку…Отмечая усталые, покрасневшие глаза, не задумываясь особо, ляпает первое что приходит в голову, автоматически переходя на профессиональное „Вы“.
- Слизистая раздраженная…Вам бы капли для глаз нужно. „Таурин“ либо „Эмоксипин“…можно и без рецепта в аптеке взять…лучше, конечно, проконсультироваться с офтальмологом,- загрузил он мужчину информацией и не ожидая ответа, прерывая зрительный контакт, сам устало оседая, откинулся на спинку, прикрывая глаза.
Все таки прохладно, и его немного знобит, либо падает наконец адреналин и поэтому наступает закономерное расслабление и легкий мандраж. Какое то время они ехали молча. Занятые каждый своими мыслями. Дэми съехал по спинке сиденья вниз, подтягивая колени к груди сворачиваясь клубком на сиденье. Ни тревоги, ни опасности в близи детектива он не чувствовал. Хотелось просто закрыть глаза, тем более машина постепенно прогрелась, и вместе с теплом накрыла сонливость. Не хотелось думать ни о чем, где то стороной мелькнула мысль, что Браун задал кучу вопросов, пока шли к машине, но ни на один из них, кроме как об имени, он не ответил, да и отвечать на них абсолютно никакого желания не было, по крайней мере не сейчас.
Машину приятно покачивало, и если закрыть глаза, можно представить себе что едешь в поезде. Вспомнилась одна такая поездка, они ездили с Сэмом год назад, из Нью Йорка в Чикаго, когда Сэм нашел, одному ему ведомыми путями издание "De mundi systemate", 1728 г. в редакции самого Ньютона…в Нью Йорк летели самолетом, торопясь, нервничая, боясь не успеть, а вот обратно, когда все напряжение схлынуло, счастливый обладатель сокровища, Сэм, предложил добираться поездом. Это оказалось очень приятной формой путешествия, тем более что он проспал половину пути. Сейчас, вспоминая об этой их поездке, он непроизвольно улыбался. Как то отступили события прошедшего дня, и Дэми, сам и не заметил как уснул, уткнувшись носом в сгиб локтя, обнимая одной рукой собственные колени.

Отредактировано Domenik Ricardi (15-11-2017 19:40)

Дэми вынырнул из неглубокого сна, практически одновременно со звуком открывающейся двери, и прикосновением чужих пальцев к его волосам.
- Эй, спящая красавица, - открыв дверцу, Мэтт взъерошил волосы парня, кончиками пальцев по ним пробежавшись.
- Подъём, приехали. Сам дойдёшь или тебя, как принцессу, на ручках отнести? - Затем сделал задумчивое лицо и добавил: - хотя через порог дома принято на руках переносить невесту, а не принцессу…
Сказанно это было таким серьезным тоном, что не оставляло сомнений в том что этот странный мужчина собирается привести свою „угрозу“ в исполнение. Дэми рефлекторно подскочил, чуть не ударившись о крышу машины, сдвигаясь, словно не нарочно, чуть глубже в салон, увеличивая пространство между собой и своим спасителем. Спросонья, все еще немного рассеянно хлопая глазами, всматриваясь в лицо перед собой, он в ответ молча но решительно, помотал головой, всем своим видом выражая возмущение, и отказ подчиняться высказанному предложению. Увидев что мужчина не двигается, а следовательно не торопится воплотить свою „угрозу" в действительность, разлепил таки пересохшие губы, чтобы выдать хриплое:
- Спасибо, я сам.
Браун, тем временем, развернулся, не дожидаясь его дальнейших действий, махнул рукой приглашая следовать за ним, и что то говоря об ужине, отправился по направлению к двери, по видимому ведущей в дом. Дэми выбрался из машины, чуть поежившись, когда голые ступни коснулись холодного бетонного пола, переступил с ноги на ногу, как цапля, и отправился вслед за мужчиной, уже открывающим дверь, и выжидательно оглядывающимся, в его сторону:
- Если хочешь, можешь принять душ или залезть в ванную, правда последнее не советую, ещё уснёшь и утонешь. А мне потом труп прятать где-то…
Хоть и прозвучало это как нельзя серьезно, он явно забавлялся происходящим, к двери Дэми подошел уже с подрагивающими в сдержанной улыбке уголками губ, поглядывая из под челки время от времени то на ожидающего его у двери мужчину, то на пол, дабы не споткнуться о порог, следуя, через любезно открытую дверь, за хозяином дома. Войдя в теплое помещение, залитое светом, привычно немного прищурился, безмолвно продвигаясь вслед, думая о том что ванна, звучит куда более заманчиво чем душ…однозначно, раз уж в кои то веке появилась возможность вытянуться в горячей воде, надобно хватать ее за хвост. От предложенного ужина, он уже было собрался вежливо отказаться, ибо до сих пор немного мутило. Вот жажда мучила, это да, а чувства голода не было. И, только подумал, как был „уличен во лжи“ громким урчанием пустого желудка, заставившим его рефлекторно прижать к оному руку, и поморщиться, чувствуя как заливаются от смущения краской щеки, и пылают кончики ушей.Хозяин, тем временем, прошел на кухню, взмахом руки в сторону стола, предложил присаживаться, и занялся разогреванием ужина. Дэми ничего не оставалось, как немного потоптавшись на месте, усесться таки за стол, и по мере того, как кухня наполнялась ароматами подогреваемой еды, он и думать забыл о том что собирался отказаться от ужина, всего парой минут раньше. Напротив, почувствовал себя голодным словно не ел сутки, хотя, по большому счету так оно и было. Поэтому, как только перед ним была поставлена тарелка с дымящимся картофельным пюре и мясом, без промедления накинулся на еду, в тайне благодарный что хозяин, по видимому тоже изрядно проголодавшийся, не мучает его распросами, а усевшись напротив, тоже занят исключительно собственным ужином. Сытый, и немного осоловевший от тепла, прислонился к спинке стула, дожидаясь пока мужчина закончит с трапезой, соображая, что по правилам хорошего тона должен был бы предложить свою помощь в мытье посуды, но в итоге выдал только тихое:
- Спасибо, еще раз, за спасение... - и криво улыбнувшись добавил - и от голодной смерти в том числе.
Потянулся за стаканом с водой, стоящим на столе, и непроизвольно поморщился, когда рукав пижамы, сползая, задел содранную кожу на запястье, перехватив внимательный взгляд хозяина, отдернул рукав пониже, пожал плечами, мол ничего такого, но все же спросил:
- У тебя есть что нибудь обработать...аптечка?

Отредактировано Domenik Ricardi (21-11-2017 01:58)

- Скажи, ты один живешь? 
Прозвучавший „ответ“ на вопрос об аптечке был неожиданностью и выбил его на долю секунды из колеи. Доменик как то неопределенно мотнул головой, гляда в глаза напротив, отгоняя странное ощущение, словно его „просвечивают“.
Один… - он собрался было добавить, что не совсем, что есть Сэм, (подумал с облегчением, что тот ничего не знает о похищении, будучи уверенным что он, Дэми как обычно на дежурстве), но собеседник, казалось, уже потерял всякий интерес довольствуясь кратким ответом, и принялся собирать посуду со стола. Собрав грязную посуду и засунув всё в посудомоечную машину, включил её, взмахом руки приглашая следоват ь Доменика за собой, повел по видимому, в ванную.
Доменик поплелся следом, сонно моргая, мечтая только об одном, упасть куда нибудь и уснуть, наконец. Не хотелось уже шевелиться, ни ванной, ни аптечки, о которой, кстати хозяин казалось успешно забыл. Сам он „успешно“ прослушал, что говорил ему Браун, вошедший в ванную комнату, куда он что называется „на автомате“ проследовал за ним, и стоял теперь посреди комнаты, соображая что ему было сказано. Браун же, видимо посчитав что достаточно объяснил, направился к дверям,- Скоро вернусь, не скучай, принцесса.- и вышел, оставив его одного.
Доменик поморщился на очереное "принцесса", рассеянно огляделся. Ванна манила, сверкая белизной и хромовым арматурным блеском, но он чувствовал себя настолько уставшим, что решил, хозяин был прав - не стоит, ох не стоит сейчас ложиться в ванну, а посему, короткий душ будет идеален. Смыть с себя весь этот бесконечный день, и упасть уже куда нибудь, только бы оставили в покое. Он включил воду в душе, пусть пока нагревается, прикрыл стеклянную дверцу и принялся стягивать с себя странное подобие пижамы, в котором Браун привез его в свой дом. Потянул было пижамную рубашку по привычке через голову, но тут же, сдавленно охнув, снова опустил руки. Ребра отозвались тупой болью, особенно правый бок, которому видимо досталось больше. Раздеваться то как то надо…постоял минуту, потом неуклюже вытянул сначала левую руку из рукава, потом дело пошло легче, стянул тряпицу с головы и глянул в висящее напротив зеркало. Ну да, правому боку досталось поболее, он живописно „цвел“ уже полиловевшими гематомами вдоль ребер, по правой стороне живота. Доменик повернулся спиной к зеркалу, заглядывая через плечо, но нет, спине досталось меньше, только над поясницей синел след, отдаленно напоминающий отпечаток подошвы. Избавившись наконец и от штанов, встал под теплую воду, оперся, а вернее „схватился“ руками за стену, на мгновение прикрыв глаза, наслаждаясь водными струями, обволакивающими тело теплом, расслабляющими ноющие мышцы.
Так бы и стоял, но надо было шевелиться, пока вообще способен. 
Он взял наугад, первую попавшуюся под руку бутылочку с гелем, одну из стоящих на полочке в углу душевой, вылил небольшое количество на ладонь, удивившись, мимоходом, тонкому цветочному аромату жидкого мыла, скорее соответствующему девушке, нежели хозяину дома. Запустил пятерню в волосы, намыливая, взбивая пену, не заморачиваясь шампунь ли это, или жидкое мыло, намылился весь. И снова, закрыв глаза, замер под теплыми струями. 
Пока не услышал стук, в дверь. Сколько же он провел под душем? Доменику казалось что прошло всего пару минут, неужели все таки долго? Да и не важно, пора уже выбираться, он открыл запотевшую от пара стеклянную дверцу, выходя из кабинки, и остановился. 
Вошедший, как оказалось, Браун, не глядя на парня, положил на столик у раковины принесенные с собой вещи, туда же примостил какую то коробку, видимо аптечку и поднял глаза, ловя отражение Доменика в зеркале. Вальяжно развернулся, теперь беззастенчиво разглядывая парня в упор, прислонился спиной к шкафу.
- Неплохо тебя потрепали, да... - задумчиво заключил он. 
Дэми на секунду опустил глаза, словно собираясь, сортируя нахлынувшие ощущения. Его, с одной стороны, покоробила бесцеремонность с которой его рассматривали, пусть даже это и был его же спаситель, собственной персоной, с другой стороны, он был настолько вымотан, что по большому счету ему было глубоко наплевать…“наплевать“ перевесило. Он, как то неопределенно пожал плечами в качестве ответа на замечание Брауна, и снова глядя прямо тому в глаза, устало произнес: 
- Вероятно могло быть и хуже...Я был бы тебе очень признателен за полотенце. - ведь Браун стоял прислонившись к тому самому шкафу, в котором, по его словам, и находились те самые, так сейчас необходимы полотенца. Получив желаемое из рук хозяина, Доменик, наскоро промакнув оставшуюся на волосах воду, и обернув свой „трофей“ вокруг бедер, взяв со столика аптечку, устроился на бортике ванной, поставив коробку себе на колени и открыл оную. Непроизвольно присвистнул, удивленно рассматривая содержимое, скорее походящее по составу на малую версию медицинского кофра, одного из врачей неотложки, чем на стандартную домашнюю аптечку. Коротко вновь поднял все еще удивленный взгляд на странного хозяина этого дома, но воздержался от комментариев или вопросов, и выбрав антисептик и пару бинтов, отставил коробку в сторону. Открутив крышку пузырька с антисептиком, замер на мгновение „задохнувшись“ знакомым запахом. Там в подвале, в лаборатории, или где он там был, пахло точно так же…Он сосредоточено выдохнул, заставляя себя успокоиться. Не хватало еще…да и, черт возьми, это стандартный антисептик, который и в родной больнице на каждом шагу. Держа руки над ванной, поочередно полил запястья раствором, и так же поочередно, ловко  обмотал их бинтами, что не заняло много времени. Покончив с этим делом, оделся в принесенную пижаму, явно ему большую, помахав нелепо висящими рукавами, подвернул их, потоптался, решив что штаны и так сойдут…всего то дойти до кровати…до кровати? Он снова взглянул на молча наблюдающего за ним Брауна, снова как то криво улыбнулся.
- Ну…я всe... - и, неожиданно тихо добавил, - надеюсь ты не стал прятать под матрас горох.

Доменик усмехнулся очередному подколу о принцессе, следуя за Брауном, слушая скорее в пол уха, слишком сосредоточенный на том, чтобы не споткнуться на ступенях, запутавшись в слишком большой пижаме, слишком уставший, чтобы придавать явно беззлобным шуткам хозяина какое то особое значение. Где то краем он понимал, что Браун заботится о нем, старается по своему разрядить ситуацию, пусть даже этими нелепыми шутками, понимал, что за ними кроется скорее попытка разговорить его, нежели задеть, что должен бы хотя бы попытаться ответить, но им завладело такое чувство апатии к происходящему, что ни говорить, ни шевелиться особо не хотелось.
И снова, словно услышав его мысли, как уже не первый раз за этот странный вечер, Браун развернулся на ходу, извиняясь за свои шуточки, и Доменик от неожиданности чуть было не налетел на него. Пока он, рассеяно моргал, пытаясь сформулировать какой то ответ, мужчина отворил дверь, пропуская его вперед, в просторную, но неожиданно уютную спальню, добыв из шкафа какие то вещи, предложил ему располагаться, жестом указывая на кровать и оставил его в гордом одиночестве, по видимому махнув рукой на все попытки получить хоть какую то реакцию. Доменик опустился на кровать со стороны ближней к камину, невидящим взглядом уставившись на аккуратно сложеные в нем небольшой поленницей дрова. В который раз попытался восстановить в мыслях тот момент, в который обычный вечер перестал быть просто привычным вечером перед очередным дежурством.
Что все таки послужило критерием выбора для тех, кто попытался похитить его? Зачем ты кому то нужен, Доменик Рикарди? В самом деле, зачем? Голова отозвалась тупой болью. Вот она, та самая мысль, что подспудно крутилась всю дорогу - никому, на самом деле, никому не нужен. И по большому счету и искать бы никто не стал. Ну в отделении поохали бы, возможно даже заявили бы в полицию. Попытались бы. Сэма бы просто слушать никто не стал, он даже не дальний родственник. Да сколько народу пропадает на улицах этого города? Ты же не ребенок...Ты удобная разменная пешка, просто потому что один.  Доменик зарылся пальцами в волосы, с силой сжав их у самых корней, потянул, зажмурившись, не чувствуя боли. На душе было премерзко, просто отвратительно пугающе пусто. Как в жизни. Глаза открывать не хотелось, поэтому он просто неуклюже завалился поверх одеяла, поерзал зарываясь головой под подушку и затих, позволяя усталости наконец утопить сознание. Он слышал как в комнату вернулся Браун, как что то говорит обращаясь к нему, но отвечать ни сил ни желания не было. В ответ он промычал что то невразумительное, только глубже зарываясь в подушку и снова застывая неподвижно, проваливаясь в такой желанный сон.

...Он точно знает что вновь находится в той маленькой комнате, сплошь выстеленной белым, глянцевым кафелем, идеально вымытой, вычищенной до рези в глазах. И точно знает что чистота эта не естественна, так же как и запах разлитого вокруг дезинфекционного раствора. Невозможно определить что было в этом помещении раньше, что происходило там, но в одном он уверенн точно, эти стены пропитаны страхом насквозь. В комнате темно, но он странным образом видит как блестят стены, продвигаясь на ощупь, скользит кончиками пальцев по гладкой поверхности, чувствуя вдруг под подушечками что то липкое и вязкое. Трясет нелепо руками пытаясь стряхнуть неожиданную субстанцию, подносит пальцы к самому лицу в надежде рассмотреть и вдруг задыхается от осознания, захлебываясь тошнотворным сладко - соленым запахом, оседающим в глотке металлическим привкусом. Руки в крови.  Хватается за кафельную стену перед собой ибо пол под ногами неожиданно кренится вбок, но пальцы скользят по гладкой поверхности, размазывая темную вязкую жидкость, выступающую между плиток. Повсюду. Доменик отталкивается от стены, отступая на середину комнаты, и с ужасом понимает, что и под босыми ногами скользко и липко. Он задыхается в этом море крови. Его охватывает паника. Все его хваленое самообладание схлопывается как карточный домик. Остается только липкий, тошнотворный страх, от которого хочется скрючиться и кричать, кричать…
…Внезапно темнота отступает, превращаясь в множество огоньков. Они растут, приближаясь, и он видит, как мечется фигурка человека, охваченная огнем. Нестерпимо горячо, жар опаляет горло, нечем дышать, дым выедает глаза. И тело снова взрывается болью, жгучей, острой, беспощадной. Он видит как языки пламени охватывают  собственное тело, и их невозможно сбить, они везде. Они уже часть его. Или он – их часть? В какой то момент это становится не важным. Гори оно все...чтобы наконец прошел этот животный страх...пусть горит.
А потом боль выключилась – мгновенно, будто кто-то отрезал ее  проведя незримую черту, повернув какой то невидимый тумблер. Какое-то время он ничего не чувствует, глядя на головешку,  по которой все еще пляшет пламя. Не в силах понять то ли уже проснулся и это часть реальности, то ли все еще заключен в этом сумбруном кошмаре. В голове звон и ничего, кроме страха.
- „Доменик!“ - голос зовущий его по имени, звучит глухо как сковзь вату. Чьи то руки настойчиво трясут его, крепко держа за плечи. - „Проснись!“
Он все еще жмурится, дрожа все телом и сам хватаясь за эти руки, словно за единственный якорь, связывающий его с ускользающей реальностью. Все еще нестерпимо страшно. Он не может вспомнить, что именно ему снилось, хотя изо всех сил цеплялся за уходящие образы, стараясь как можно дольше не открывать глаза. Но видения все равно ускользают.
Воздух отдает гарью. Доменик утыкается лбом в чье то теплое плечо, замирает в одном положении выравнивая дыхание, чуть повернув голову, решается наконец приоткрыть один глаз, и видит буквально на расстоянии вытянутой руки, горящий камин.
Просто сон. Это был просто сон. Мыслям вторит спокойный голос, обнимающего его человека.

Пробуждение было, мягко говоря, необычным. Почувствовав чужое движение он, скорее рефлекторно нежели осознанно,  двинулся в противоположном направлении,  одновременно лихорадочно соображая где находится, принимая вертикальное положение,  уселся опираясь на руки, подтянув под себя одну ногу согнутую в колене,  упираясь носком оной в постель, словно готовясь сию минуту сорваться с места. Мельком оглядывая помещение  вокруг уперся взглядом в улыбающегося мужчину напротив. Мозг услужливо обрушил поток информации о вчерашнем дне, о том,  как он вообще оказался в этом доме, рядом с этим человеком. Настолько рядом? Доменик прекрасно помнил, что уснул в кровати один, Браун устроил себе импровизированное ложе на полу.
- Что ...
Вопрос умер не родившись, утонув в море других, беспорядочно перебивающих одна другую мыслей, возникших при виде этого самого бывшего бивуака . Доменик, игнорируя, а попросту не услышав вопрос, сидящего на другой стороне кровати, хозяина о завтраке, пару секунд блуждал взглядом от обгоревшего одеяла  на полу к камину, как оказалось тоже обрамленному копотью. Он видел ночью аккуратную маленькую поленницу дров, лежащую в камине, но...даже если предположить, что хозяин растопил камин перед сном, того количества дровишек было явно недостаточно для подобного огня и, видимых им теперь, последствий. Он вдруг осознал, что в воздухе все еще отчетливо чувствуется запах паленого, удивляясь попутно, что не обратил на это внимания сразу.
В памяти мелькнули обрывки ночного кошмара, отзываясь эхом ужаса, который он испытал во сне, при виде своих горящих рук.
Боли он не чувствовал, это он хорошо помнит, только чистый ужас и абсолютную беспомощность. Нахлынувшие ночные эмоции подействовали словно  удачный хук, отзываясь разом где то в желудке и в голове, так что он пропустил выдох, поспешно усаживаясь на пятки, опуская взгляд на собственные руки, и, естественно, не увидел на них никаких следов, не то что ожогов. Сдержать невольный вздох облегчения не вышло. "Господи, придурок какой! Но, что тогда...Что значит это сгоревшее одеяло, отчетливые следы огня над камином?" Раздосадованный на собственную реакцию, снедаемый массой вопросов, вновь поднял глаза на Брауна, и наткнулся на внимательный взгляд, чуть насмешливо улыбающегося, наблюдающего за ним мужчины. 
Эта снисходительная улыбка подействовала почему то так, словно ему только что плеснули в лицо холодной воды, это ощущение шло невероятным контрастом к отголоскам того уюта и какой то защищенности, которые он чувствовал перед пробуждением, и которое все еще звучало эхом в сознании. Доменик был почти  уверен, что только что спал, словно укутавшись в уютное, теплое облако,  в объятиях этого человека."Бред"- он отмахнулся от собственных зыбких ощущений.  Этот диссонанс, так мгновенно сменяющих друг друга ощущений выбивал его из колеи, на раз руша привычное спокойствие, лишая способности сконцентрироваться на чем то одном, сформулировать для себя хотя бы одно вразумительное объяснение увиденному. Явная насмешка в глазах напротив заставила почувствовать себя еще более нелепо, если такое вообще было возможно, и  разозлила, словно глупого кутенка, носом, тыкая в тот факт, что на данный момент он совершенно не понимает что здесь произошло. От чего только не покидает подспудное чувство, что он как то к этому причастен, в этом …виноват?  Да и в чем?  В покрытом сажей камине? Прожженном одеяле? Ему вообще нечего было делать в этом доме, зачем только согласился вчера.  Надо было идти в полицию, а еще лучше в родной госпиталь.
Он упрямо наклонил голову и теперь смотрел чуть исподлобья, прямо в глаза Брауну, подавляя, искрой проскочивший импульс, немедленно покинуть эту комнату, этот дом, наплевав, на то как это будет выглядеть, не задумываясь о том, что практически не одет. Хотелось просто оставить за спиной  прошедшие сутки, и Брауна в том числе, с его дурацкими шуточками и насмешливым прищуром. Но еще больше хотелось получить ответы на, хотя бы, пару из тех вопросов, что крутились у него в голове.
Нахлынувшее было раздражение, как то разом осело, а мелькнувшее в мыслях сравнение с состоянием перед концертом, заставило дрогнуть уголок губ. Когда то, когда ему довелось играть свои первые крупные концерты, и страх перед публикой огромного, как ему, тогда еще ребенку, казалось, зала, сковывал и разум и тело, дед предложил ему представить себя рыцарем одетым в турнирные доспехи. Нужно было только закрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнуть, и опустив забрало невидимого шлема, выйти на арену.

Неслышно выдохнув, и невольно имитируя мужчину, он, почти повседневным тоном, по какому то внезапному наитию переходя снова на „Вы“, спросил:
- Мистер Браун...что произошло здесь сегодня ночью? 

"Язва" словечко пришло на ум, пока он выслушивал, то ли полу-серьезное, то ли полу-шутливое объяснение мужчины о прошедшей ночи, к слову сказать, звучавшее достаточно логично. Возникшее было чувство неловкости за собственную эмоциональную реакцию, тут же успешно растаяло, стоило прозвучать очередной поддевке со стороны Брауна, о том, что тот не приставал ночью, впрочем, тут же всколыхнулось вновь, после упоминания о ночном кошмаре. Пусть он и не помнил точных подробностей своего сна, зато он прекрасно помнил свой страх, и в глубине души был благодарен за то что не был оставлен один.  Было неудобно, и, если начистоту, вызывало озабоченность,  что он настолько потерял самообладание, ведь это был всего лишь сон.  К тому же, этот человек странным образом выводил Доменика из себя,  возможно без всякого умысла, возможно просто обладая такой манерой поведения, возможно, обращаясь так всегда со всеми, ведь не довелось увидеть его в интеракции с кем то другим. От необходимости отвечать на прозвучавшие слова, его избавил сам Браун, тем временем зарывшийся в недра своего шкафа. Возможно он просто..."Язва", - снова пришло на ум, и Дэми опустил голову, пряча глаза за растрепанной челкой, почувствовав как дрогнули уголки губ в улыбке. Кажется мистер Браун только что получил новое, очень ему подходящее, прозвище, которое Доменик, конечно же не станет озвучивать. Но что мешает называть его так про себя? Тирада о блинчиках на завтрак, повергла его в очередное изумление, так что он еще пару секунд смотрел на закрывшуюся за Брауном дверь, недоверчиво покачав головой. Блинчики?!
Изумил не то что факт владения мужчины сим мастерством, (к слову, сам он, как то ни разу не попробовал соорудить нечто подобное) нет, удивила сама готовность хозяина возиться на кухне с приготовлением завтрака. Ведь мог ограничиться банальным сэндвичем, не заморачиваясь готовкой, а то и просто кофе, или того проще, отправить его восвояси. В конце концов ему досталось более чем достаточно хлопот. Оно ему надо? Собрав предоставленные ему вещи в охапку и все еще чуть улыбаясь, Доменик направился в туалет, находящийся на том же этаже. Природа, однако, требовала свое, к тому же хотелось хотя бы просто умыться. С удовольствием скинув нелепую пижаму, натянул джинсы и футболку, действительно оказавшиеся ему в пору, умылся и попытался как то пригладить растрепанные волосы, непослушно торчащие в разные стороны, немного их намочив и "зачесывая" раскрытой пятерней назад. Глянул мельком на себя в зеркало и завис, видя внезапно перед глазами вчерашнюю картинку, вспоминая как стоял нагишом перед одетым Брауном, такой же мокрый, и растрепанный. Ну почти такой же. Почему то данный момент не смутил его вчера ни на йоту, в полную противоположность утреннему пробуждению. Почти парадокс, когда ощущаешь бОльшую интимность момента будучи одетым, нежели совершенно нагим. Стало как то внезапно жарко и ему не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что кончики ушей порозовели. Он снова плеснул в лицо холодной воды, отмахиваясь от несуразных мыслей и вышел в коридор.
Стоило только открыть дверь, как он почувствовал что воздух наполнен, поистине соблазнительным, ароматом свежей выпечки, так что во рту тут же скопилась слюна, а желудок требовательно заурчал. "Что серьезно?! Блинчики...этот странный кадр действительно печет блинчики! Во дает..."
Доменик занес пижаму в спальню, постоял с минуту в дверях, разглядывая еще раз следы огня. Что то не совпадало с рассказом Брауна, что то лежащее на поверхности, он просто чувствовал какое то неуловимое несоответствие, но не мог сформулировать даже для себя, что было в этой истории нескладно. Ну да ладно...Похоже он достаточно долго заставил себя ждать, ибо из кухни выглянул взъерошенный мужчина, видимо услышавший, что он спускается по лестнице и желающий знать, что он будет пить на завтрак.
Отметив про себя, что начиная со вчерашнего вечера он странным образом будто бы потерял чувство времени, которое одновременно словно тянулось и неслось вскачь, Доменик поспешил на кухню, где его взору предстала совершенно живописная картина,  вполне способная послужить мотивом для какого нибудь pin-up календаря. Прекрасно сложенный (надо отдать должное), мужчина, в потрепанном трико и фартуке поверх голого торса, перемазанный мукой, с улыбкой во все свои 32, ловко управлялся со сковородой, производя впечатление чуть ли не профессионала дел кухонных, глядя на которого почти невозможно было не улыбаться в ответ.
- Кофе. - Доменик сделал несколько шагов в глубь кухни, отвечая скорее автоматически, невольно любуясь живописным беспорядком и снующим по кухне, непонятным и язвительным, но каким то, неожиданно, почти милым, хозяином.  Все это вкупе, кухня залитая солнцем, наполненная поистине волшебными ароматами свежезаваренного кофе и блинчиков, растрепанный улыбающийся Браун, все это было,  выглядело так... по домашнему. Так напомнило те времена, когда у него еще был дом. И семья. Знакомая тоска шевельнулась в глубине души, с готовностью задрав свою косматую голову, но он достаточно хорошо научился держать этого зверя на привязи, и тряхнув головой снова вернулся в реальность.
Было немного неловко, даже если и невольно, но он доставил кучу хлопот этому человеку, и это напрягало. Он привык заботиться о себе и о Сэме сам, и проявление заботы совершенно чужого человека смущало, но следующий же комментарий Брауна, о возможных планах на побег, сопровождаемый оценивающим взглядом, развеял неловкость.
"Язва рецидивирующая" заключил  Доменик про себя, борясь с желанием закатить глаза, и вместо этого улыбаясь, ответил:
- Я ...спасибо за одежду, мистер Браун, я пожалуй воздержусь... очень уж вкусно пахнут ваши блинчики,-  и добавил, взмахнув рукой, словно обводя весь этот вкусно пахнущий, живописный кухонный хаос, - а за кофе, я готов отдать последнюю рубашку...упс... - oн опустил на мгновение взгляд, словно внезапно о чем то вспомнив, потянул футболку за край, и хитро улыбаясь заключил, - впрочем, сегодня мне это явно не грозит.